Протест обязательным прививкам в Европе

Во многих странах Европы тоже существует обязательная вакцинация. Особенно в странах бывшего восточного блока, где даже после падения железного занавеса сохранилась старая традиция государственного вмешательства.

Образцовым примером принудительной вакцинации является Латвия. Там существует 12 предписанных законом прививок, среди них — HPV и прививка от ветряной оспы. Шесть стран даже навязывают туберкулезную вакцину (БЦЖ), которая привела к скандалу с вакцинацией в Австрии в 1990 г. с участием нескольких сотен пострадавших новорожденных, а затем была отменена, как и в большинстве других развитых стран. Ведущий эксперт-инфекционист Венского университета Вольфганг Гранингер объяснял тогда по телевидению:

«Вакцина против туберкулеза может оказывать всевозможные воздействия. Единственное, в чем можно быть совершенно уверенным, — она не защищает от туберкулеза».

В Бельгии только одна прививка является обязательной — от полиомиелита. Оригинальной можно считать ситуацию в Италии: там обязательной является прививка от гепатита В, а не от кори, и это тоже результат успешной фармацевтической пропаганды. Обязательную прививку от гепатита В ввел в 1991 г. министр здравоохранения Франческо де Лоренцо. Позднее выяснилось, что он получил за эту инициативу 600 миллионов лир (около 300 000 евро). Он предстал перед судом и в 1993 г. был вынужден покинуть пост министра, но обязательная прививка осталась.

Чаще всего делаются старинные прививки от дифтерии и столбняка — они сохранились в 12 странах. Действие обеих прививок сомнительно. Последняя крупная эпидемия дифтерии произошла в Европе в первой половине 1990-х годов, причем именно в тщательно привитых странах восточного блока. На Украине, стране, больше всех пострадавшей от эпидемии, более 80% заболевших детей и подростков были привиты, то есть регулярно вакцинировались. Тем не менее вспышка этой болезни по-прежнему используется в качестве аргумента в пользу огромной важности вакцинации против дифтерии.

Бактерии столбняка находятся в почве во все времена. Это ставит вопрос о том, является ли заболевание все еще актуальным для здоровых детей и взрослых? Те редкие случаи, которые время от времени возникают, касаются прежде всего хронически больных пожилых людей с плохо заживающими ранами. Только при таких условиях бактерии, для которых контакт с кислородом в тканях или в воздухе является смертельным, могут производить токсины. При самой незначительной санитарной обработке раны риск заболевания столбняком близок к нулю, если, конечно, речь не идет о войне или стихийных бедствиях. В связи с редким появлением столбняка обязательность регистрации случаев этого заболевания была отменена много лет назад. За последние два десятилетия в Германии произошло по восемь случаев столбняка в 1999 и 2000 годах. По сведениям Института Роберта Коха, два последних случая заболевания столбняком у молодых людей произошли, несмотря на полную вакцинацию. Кстати, на сегодняшний день большинство случаев столбняка в ЕС происходит в Италии — стране, где прививка от столбняка является обязательной.

Бунт против вакцин с алюминием

Все больше жалоб возникает в связи с принудительной вакцинацией и связанными с этим чувствительными денежными штрафами. Особенно во Франции общественность весьма критически относится к этому вопросу. Здесь открыто дискутируется не только применение дезодорантов, содержащих алюминий, но и вакцин с соединениями алюминия. В мае 2014 г. по запросу общественности, опубликованному во всех СМИ, состоялось заседание парламента, на которое были приглашены специалисты по алюминию мирового уровня.

Актуальная петиция, адресованная министру здравоохранения Марисоль Турен с требованием применять вакцины без алюминия, составленная видным медицинским деятелем — профессором университета в Монпелье Анри Жуайе, содержала тогда более 750 000 подписей.

Марисоль Турен осталась безучастной к этому призыву и до сих пор не собирается отменять обязательные прививки. «Меня беспокоят эти движения против достижений современной медицины. Люди сомневаются во всем, даже в необходимости защитных вакцин», — сказала госпожа министр. Однако ее определение «современной медицины» охватывает слишком большой период времени: прививка от столбняка была введена в 1938 г., а от дифтерии — в 1940 г.

В немецкоязычных странах принудительной вакцинации нет. Абсолютно непоколебимой в этом вопросе всегда была Швейцария. Еще в 1882 г. так называемое «обязательство по вакцинации» в рамках закона об эпидемии было вынесено на референдум. Законопроект провалился, отброшенный более чем 80% голосов, выступивших против. Сильное противодействие также положило конец принуждению к вакцинации оспы, которое предпринималось в некоторых немецкоязычных кантонах. Однако вследствие недавней волны кори в Европе, которая частично коснулась и Швейцарии, в средствах массовой информации развернулась острая дискуссия об отказе от слишком либеральной позиции.

Попытка искоренить корь

Когда вакцина от кори была только введена, большинство врачей было отнюдь не в восторге. Корь рассматривалась как типичная детская болезнь, хотя и весьма неприятная. Но после недели постельного режима она считалась практически преодоленной, и на всю жизнь вырабатывался иммунитет от рецидива заболевания. В 1980-е годы реклама вакцин стала намного успешней, и ВОЗ официально объявил своей целью полное искоренение кори.

Научная дискуссия ограничилась обсуждением необходимых для этого прививочных квот и прочих мероприятий для полного искоренения болезни. Размышления о том, что болезнь, возможно, с точки зрения биологии имеет определенный смысл и может способствовать укреплению здоровья в дальнейшем, к рассмотрению не принимались. Так началась эра массового вакцинирования от кори во всем мире. И после того, как быстро стало ясно, что эффект вакцины велик, все были довольны.

В предпрививочную эру волны кори накрывали страны каждые два года. Вирусы передавались при кашле или насморке капельным путем. Все люди, не получившие ранее иммунитета, заболевали через восемь-десять дней после инфицирования. Типичным возрастом для кори считался дошкольный и ранний школьный возраст.

Тогда существовала «железная» статистика, что на каждые 10 000 случаев заболевания корью приходится один смертельный исход, на каждую тысячу заболеваний — воспаление мозга и на каждые 500 случаев — воспаление легких. Эти соотношения сильно изменились с тех пор в худшую сторону. Современные вспышки кори являют собой совершенно другую картину: довольно много людей заболевает в «неподходящий» для этой болезни возраст, риск тяжелого течения болезни сильно возрос. Уязвимыми являются прежде всего две группы: взрослые и дети до одного года. Даже если мать ребенка была вакцинирована, она не может передать свои защитные антитела от кори во время родов.

С одной стороны, случаев заболевания корью стало существенно меньше. Но с другой стороны, у тех, кто все-таки заболел, риск тяжелого течения болезни очень высок. Некоторые люди, решительно настроенные против прививок, мечтают о таком кардинальном изменении общественного мнения, чтобы мы вернулись во времена, когда вакцинации не было вовсе. Однако это абсолютно нереально. Даже единственный случай смертельного исхода, как в Берлине в 2015 г., сразу же перевесит все остальные доводы. Такое развитие событий, что детей будут прививать принудительно, даже если их родители против, намного более вероятно, чем то, что кто-то захочет свернуть с общепринятого пути к искоренению кори.

И такой поворот действительно невозможен. Масштабное возвращение кори можно сравнить с новой эпидемией холеры, оно может вызвать тысячи тяжелых осложнений и привести к большому количеству смертей. Остается идти только вперед — путь назад мы себе уже отрезали.

Дезинформация и пропаганда

Многим людям не понятно, почему эффективная вакцина не принимается, чтобы обезопасить не только свое потомство, но и окружающих. Не привитые дети считаются потенциальными биотеррористами, их нельзя никуда приглашать, а в группах продленного дня кипят домыслы, чьи родители могут быть причислены к безответственным противникам прививок.

Те, кто действительно против вакцинации, ищут для себя комфортную нишу в соцсетях и на форумах, где пытаются найти поддержку и единомышленников. Там распространяется много фальшивой информации, например, что прививки не действуют вообще, что корь распространяют именно привитые от кори, что нет никаких доказательств существования вирусов кори или что корь «вырывается изнутри», поэтому нет необходимости в заражении…

Органы здравоохранения пытаются бороться с подобной дезинформацией заранее пропагандируя прививки, чтобы предвосхитить негативное мнение. В Австрии министерство здравоохранения организовало в прошлом году дорогостоящую рекламную кампанию, которая посредством всех источников информации должна была провести необходимую «обработку» населения с целью убеждения в необходимости прививок. В Германии ведутся дискуссии по поводу обязательности прививания. Особенно с того момента, когда берлинский сенатор по вопросам здравоохранения Марио Кцайа (ХДС) в феврале 2015 г. сообщил, что заболевший корью маленький ребенок умер. «Ребенок был привит, но не от кори» — сказал Кцайа, а журнал «Шпигель-онлайн» добавил: «Никаких предшествующих заболеваний обнаружено не было». Очевидно, что указанный статус вакцинации был верен. По информации из детского сада, который посещал умерший мальчик, он точно был привит от кори, но, в соответствии с его возрастом, получил лишь первую прививку. Вторая вакцинация должна была быть сделана, согласно графику вакцинирования, в ближайшее время.

По всей видимости, предположение, что у мальчика не было предшествующих заболеваний, ошибочно. По запросу мюнхенского детского врача Стефана Рабе пресс-секретарь клиники Шарите в Берлине Уве Дольдерер сообщил, что в результате вскрытия «было обнаружено неизвестное по анамнезу заболевание». Судя по описаниям, скорее всего, речь может вестись об очень тяжелом врожденном пороке сердца. Дольдерер тем не менее предусмотрительно добавляет в конце письма, что «причиной смерти ребенка явилось заболевание корью».

Почему этот трагический случай смерти тяжело больного ребенка должен стать основным аргументом для обязательной вакцинации множества здоровых детей без пороков сердца, кажется непонятным. И зачем нужно было скрывать болезнь?

Одно сразу бросается в глаза: если ребенок умирает после прививки, сразу же требуется максимальная диагностика и проверка, не «высвободила» ли вакцина какое-то скрытое нарушение в генах или обмене веществ. Если же, напротив, умирает тяжело больной ребенок от инфекции, подлежащей вакцинации, то всегда и без исключения виновата инфекция.

Еще больше принудительных мер

Еще один аргумент, который неоднократно выдвигается в дискуссии особенно агрессивным тоном: а кто защитит детей со слабым иммунитетом, болеющих лейкемией, прошедших химиотерапию? Здесь моральный долг общества — не допустить распространения бактерий. Те, кто не привит, не ценят человеческой жизни. Те, кто против вакцинирования, жестоко обращаются с детьми или являются потенциальными детоубийцами (тот, кто думает, что я преувеличиваю в своих высказываниях, просто не читал соответствующие форумы в интернете).

Эта позиция выходит далеко за рамки вакцинации против кори. Она включает безобидную ветрянку, ротавирусы и всевозможные другие вакцины в общий режим высокой безопасности, характерный для свиноферм и других животноводческих предприятий: запрет доступа, как в операционную, профилактические антибиотики в кормах и вакцины против всего.

Никто не пойдет к человеку, ослабленному химиотерапией, с острым насморком. Но всеобщие гигиенические нормы поведения, ориентированные на самого слабого представителя общества, откроют путь бесконечному количеству принудительных мер. Как бы вам понравились датчики вакцинации при входе в метро? Обязательные защитные маски в сезон инфекций?

Стоит ввести подобные меры, и начнется медицинская диктатура. Но ведь каждое принудительное мероприятие вызывает мощную оппозицию! Уже сейчас критически настроенные противники прививок принадлежат, как правило, к высокообразованным слоям общества, которые не желают жить по предписанию. Утвержденная законом обязательная вакцинация вызвала бы у них еще большее недоверие.

Лучшие аргументы — лучшие прививки

Приводимые до сих пор официальными кругами аргументы в защиту вакцин против кори действительно слабы, они используют старый образец: болезнь опасна и не нужна, значит, нужно любым способом ее избежать. Большинство критически настроенных по отношению к вакцинам людей такой довод вряд ли убедит. И не потому, что они не верят в существование вирусов — этим сегодня, как и прежде, страдает только немногочисленная группа сектантов, распространяющих подобную глупость. Эти аргументы не работают, потому что многие люди считают: детская болезнь тоже может иметь смысл, ведь она тренирует иммунную систему ребенка. К тому же перенесенная болезнь дает гарантированный иммунитет на всю жизнь, а прививка — лишь на несколько лет.

Доводы за вакцинацию не упоминают, что вакцинированные девочки впоследствии смогут меньше защищать своих детей. Не дают они ответа и на тот аргумент, что одновременная вакцинация живыми вирусами кори, свинки и краснухи является крайне неестественным заболеванием. Они ничего не отвечают на утверждение, что само по себе введение вирусов под кожу является опасным уже потому, что не соответствует естественному пути заражения.

Все это мысли, которые умная политика здравоохранения не может оставить без внимания. Здесь необходимы научный подход к делу и обоснованная аргументация, а не полемика, подстрекательство и использование трагических случаев в целях пропаганды прививок.

Еще один аргумент, который я до сих пор не использовал в обсуждении, — это воздействие вакцины против кори на иммунную систему. Целый ряд научных исследований доказывает, что вакцинные вирусы тоже оказывают благотворное влияние на иммунную систему. В частности, исследования Петера Ааби и его международной исследовательской группы в проекте «Bandim Health» в Гвинее-Бисау в Западной Африке ясно показывают, что дети от вакцинации выигрывают.

Конкретная защита от кори является лишь небольшой частью положительного эффекта вакцины. Важнее оказывается так называемый неспецифический эффект: исследования Ааби доказали, что дети, которые были вакцинированы против кори, имеют в два раза больше шансов пережить сезон дождей с его разрушительными заболеваниями. Значит, вакцина против кори усиливает иммунную систему и, таким образом, защищает от малярии, диареи и пневмонии — главных убийц в тропиках.

Однако исследования Ааби очень неохотно упоминаются, потому что тогда пришлось бы рассказать о другом, менее радостном результате его работы. Ааби обнаружил, что другие вакцины, особенно те, что содержат алюминий, оказывали совершенно обратный эффект на защитные силы организма: дети, которые были привиты от дифтерии, столбняка или коклюша, имели вдвое больший риск умереть во время сезона дождей.

Совсем недавно Ааби доказал, что этот эффект не ограничивается тропиками. Так же и в Дании дети, у которых цикл прививок закончился вакциной от кори, имели гораздо меньший риск попасть в больницу с респираторными инфекциями, чем те, у кого последней была прививка, содержащая алюминий. «Есть хорошие прививки и есть плохие, — объяснял мне Петер Ааби. — Те, которые укрепляют иммунную систему детей, и те, которые лучше всего было бы немедленно убрать с рынка». Прививка от кори относится к хорошим.

Надежда на новое поколение

Существует еще одна ошибка нынешнего взгляда на вакцинацию: нет никакой дифференциации. Ты или за, или против. Либо человек участвует в «войне с террором» злых патогенов, либо стоит на стороне врагов. «Вакцинация» широко и недифференцированно воспринимается как наибольшее достижение медицины. А ведь существуют вакцины, ингредиенты которых не менялись и не улучшались уже почти сто лет. У многих вакцин, особенно с добавками, есть огромная потребность в обновлении. Производители вакцин, сидя в своих уютных, субсидируемых государством «золотых приисках», прекрасно знают об этом, но ни за что не поднимут голову, чтобы добровольно что-то менять.

Нужны другие движущие силы. Срочно необходима инициатива нового, бесстрашного поколения людей в политике, науке и медицине. Требуется общественное давление, чтобы, наконец, в области вакцинации могла иметь место конструктивная критика, существовал независимый контроль, соблюдался обязательный приоритет защиты прав потребителей. Старые времена эпидемий прошли. То, что мы наблюдаем сегодня, — это эпидемия хронических заболеваний, которые возникли, потому что иммунная система была сброшена с привычных рельсов. Поэтому вакцины, имеющие дело именно с иммунной системой, должны быть безупречны: их необходимо заново проверить, несмотря на табу и оглядку на их прошлые заслуги.

Мысли о пути

Мы со всей нашей великой наукой только что вышли из джунглей наших маленьких открытий. Так же, как когда-то первые люди в степях Африки, освоившие прямохождение, мы видим сегодня немного дальше. Мы видим, как безграничен мир перед нами. И мы видим, что мы уже сделали.

Открытие антибиотиков считается одним из главных достижений медицинской науки, причем эти лекарства входят в число немногих медикаментов, доступных медицине, которые действительно оказывают лечебный эффект. Но как мы справились с этим? Нам удалось очистить грибковый пенициллин от бактерий и научиться производить этот бактериальный яд промышленными способами в таких количествах, чтобы мы могли подвергнуть всех наших детей, наших пациентов и даже наших животных постоянной химиотерапии.

Мы так непозволительно часто прибегали к этому чудесному средству, что сейчас со страхом обнаружили огромный урон, который нанесли антибиотики нашему микробиому — этому удивительно многообразному единству микроорганизмов, которое находится в каждом из нас. Мы только сейчас заметили, что вся эта кутерьма микробов служит не только перемещению бесполезных отходов обмена веществ, и это не просто чужеродные тела, которые питаются за наш счет. Мы поняли, что это очень ценный отдельный орган, сравнимый по значению с легкими, печенью или мозгом.

Микробиом является ассоциированным органом, который за миллионы лет создал настолько сложную сеть отношений с нашей нервной и иммунной системами, что его повреждение несет опасность для нашей жизни.

Мы добровольно разрушили изначальное многообразие видов бактерий, создали искусственные монокультуры и вдруг с недоумением поняли, что это действительно воздействует на наше здоровье. Беспомощно стоим мы, созерцая тот опустошительный удар, который мы нанесли своим «старым друзьям» в безумной гонке за гигиеной. И теперь медленно, нерешительно пытаемся понять, что мы можем сделать, чтобы помочь этим популяциям восстановиться, чтобы искорененные микробы могли быть снова откуда-то переселены на свое место и у них вновь установилось равновесие — со всеми их симбиозами. Мы стоим еще в самом начале пути. Наука только начинает осознавать, насколько сложны наши внутренние связи — и как наши интеллектуальные способности ограничивают наше понимание этой сложности. Вот почему многие испытывают искушение просто продолжать все делать так же, как и раньше, поскольку новые идеи все еще нас подавляют, противореча всему, что казалось таким надежным. Мы также изобрели вакцины — еще одно достижение современной медицины. Мы изолируем возбудителей инфекции, выращиваем их массами, затем убиваем формальдегидом или другими химическими веществами. Потом смешиваем с токсичными солями алюминия или другими «усилителями действия» и вливаем эту смесь новорожденным или грудным детям, чтобы защитить их от болезней, которые по большей части настолько редки, что даже пожилые врачи не встречались с ними никогда.

Мы так горды и высокомерны, что не допускаем никаких возражений и не принимаем никакой критики. Только благодаря этим мерам удалось преодолеть времена эпидемий, неистово кричат сторонники вакцинации, чьи убеждения глубоко укоренены в черно-белом мышлении XX века. Но мы не имеем ни малейшего представления, какое влияние эти вмешательства оказывают на иммунную систему младенцев, которая только начинает развиваться в этой чувствительной фазе жизни. Эта система превратилась за миллионы лет в тонко организованную биохимическую вселенную — настолько сложную и красивую, что любой человек, получивший даже небольшое представление об идущих в ней процессах, должен был бы замереть от страха и восхищения.

Несмотря на все средства современной медицины, мы не видим конца и края болезням. Скорее наоборот. Человечество просто захлебнулось в новой волне эпидемий, причиной которых является «сбитая с толку» иммунная система. Вместо того чтобы помогать нам, наш ангел-хранитель обращается против нас, агрессивно реагирует воспалениями на безобидную цветочную пыльцу или нападает со всей жестокостью на собственный организм, разрушает нервные клетки, атакует органы, заселенные подозрительными бактериями. Бактериями, которые из старых друзей превратились во врагов, подлежащих уничтожению, и если надо — то во всем кишечнике.

С определенного времени мы начали подозревать, что здесь что-то пошло совершенно не так. Немногие умные ученые уже понимают, что с некоторыми прививками, выпущенными в свет, они поступили безответственно, как ученики волшебника. Нельзя бесконечно и безнаказанно провоцировать иммунную систему на агрессию против вирусов и бактерий, рискуя, что однажды эта агрессия обрушится на другую цель. Мы обращались с нашим ангелом-хранителем как с бойцовской собакой, манипулировали им, принуждая быть все более агрессивным, а теперь ошеломленно стоим в недоумении перед укушенным ребенком. Как такое могло произойти, она же была так хорошо обучена?

Признавать ошибки очень тяжело. Но не отказываться же из-за отдельных ошибок от всех традиций! Не будем придираться, настроим разум на «прорыв» и продолжим искоренение ветрянки, и вслед за ней, может быть, полиомиелита и кори. Разве мы не мечтаем о мире без опасных для жизни болезней и об окончательной победе гигиены над темным царством микробов? Какое тщетное заблуждение!

Сейчас пришла пора для разворота. Мы потратили достаточно времени с нашим «черно-белым» мышлением, израсходовали слишком много нашей энергии на поиски генов риска, предвестников рака и на чрезмерную лабораторную работу. Мы, наконец, должны отказаться от бессмысленной охоты за опасными вирусами и бактериями. Для этого нужен новый подход к здоровью. Пора браться за дело.

Мы должны отважиться проникнуть в микробные джунгли, познакомиться со своеобразием этих живых существ, понять их отношения друг с другом, а также разобраться в их взаимосвязях с нервной и иммунной системами. Такая задача — не из легких. Микробиом имеет в 150 раз больше генов и в десять раз больше клеток, чем человеческий организм, в котором он живет.

Мы должны изучить, что нарушает симбиозы, сложившиеся за миллионы лет эволюции. Мы должны чувствовать, чего не хватает, когда равновесие неожиданно нарушается, и защищать себя, как тонкие биомеханики, которые умелыми действиями вновь восстанавливают утраченный изначальный порядок.

Кстати, есть первые попытки двигаться в этом направлении. Уже несколько лет нам известен воистину целебный эффект трансплантации кала здорового человека в кишечник больного. Опасные для жизни диареи, связанные с чрезмерным размножением клостридий, могут быть вылечены таким способом в 94% случаев. Однако проводившееся в Нидерландах в 2013 г. исследование на эту тему пришлось преждевременно прекратить, чтобы не подвергать опасности жизни тех несчастных, которые попали в группу лечения антибиотиками.

Среди первых успешных подходов к этому методу было также лечение язвенного колита. Диапазон его возможностей огромен — от любых воспалительных заболеваний пищеварительного тракта до рака толстого кишечника, метаболического синдрома, болезненного ожирения, заболеваний печени, аллергий и даже неврологических расстройств, таких как аутизм.

Конечно, это грубая методика — мы пока не знаем, какие бактерии из кала нужны, и поэтому даем все. В этой области еще будут заработаны многие Нобелевские премии при создании более тонких методов и прояснения процессов взаимодействия.

То же самое можно сказать и об улучшении вакцин. Самое время распрощаться со старым подходом, который базировался на идеях борцов с микробами — Пастера, Коха, Беринга и Эрлиха и всегда следовал военным концепциям. Это безответственно — настраивать иммунную систему против изначально подозрительных целей, таких как пневмококки или менингококки, принадлежащие к естественной микрофлоре организма. Это опасно — использовать и далее в качестве усилителей действия вакцин соединения алюминия, единственной задачей которых является приведение иммунной системы в состояние паники методом шока. Мы много раз видели, что происходит, когда пробуждается дракон: иммунная система работает, и никто не имеет ни малейшего понятия, как утихомирить зверя. Вместо того чтобы зацикливаться на старых догмах, мы должны брать пример у природы и рассматривать любые вмешательства с точки зрения сохранения иммунной системы. Систему восстановления организма можно быстрее наладить при помощи надреза или иного действия, связанного с обновлением крови. Но за миллионы лет эволюции никогда не происходило такого, чтобы вирусы или бактерии вместе с химическими веществами проникали глубоко в мышцу или под кожу человека.

Новые разумные концепции вакцинации имитируют естественный путь инфицирования — вакцины глотаются или наносятся на кожу.

С таких приемов и следует брать пример. Сейчас самое время подумать над разработкой таких вакцин, которые будут направлены не против определенных микробов, а, напротив, постараются завести с ними дружбу. При помощи достижений нашей цивилизации мы утратили множество контактов, которых очень недостает нашей иммунной системе. Прививки могут сослужить добрую службу в этой области и соединить «старых друзей».

Это необычные идеи, и они могут казаться слишком сложными нынешним разработчикам вакцин. Но последующие поколения ученых обладают огромным потенциалом, который нужно лишь направить и использовать.

Я думаю, что можно будет с успехом заставить власти и органы здравоохранения заинтересоваться этой новой перспективой. Ведь они тоже столкнулись с тем, что положение их системы вскоре станет финансово необратимым, поскольку она все более радикально и беззастенчиво разграбляется фармацевтической промышленностью и ее помощниками в медицинском картеле.

Если бы во главу угла было поставлено не уничтожение болезней, а сохранение здоровья и симбиозов с бактериями, то открылся бы огромный потенциал в плане экономии средств. Ведь чем занимаемся мы сейчас? Мы разрушаем отлично спланированное гармоничное равновесие, чтобы сразу после этого немыслимыми усилиями восстановить отдельные его части или хотя бы смягчить тяжелейшие симптомы. Для предстоящих реформ необходимо мужество. Кроме того, требуется давление общественности и помощь каждого отдельного просвещенного человека.

Насколько быстро может произойти так, что революция разовьется снизу, мы увидели на примере дезодорантов, содержащих алюминий. В косметических магазинах и аптеках у покупателей возникало столько вопросов, что нормальный процесс продаж был нарушен. Постоянно раскупались лишь товары, не содержащие алюминий, о чем сообщалось в центральных СМИ. Они успели на ходу вскочить в этот поезд и со всех сторон обсуждали данную тему… Пока, наконец, даже такой гигант, как концерн «Unilever», который только что пытался провести мощное лоббирование в Брюсселе, ввел обозначение «без алюминия» на дезодорантах и с этим небольшим дополнением вывел на рынок собственные продукты, не содержащие алюминия.

Все зависит от нас. Имеет значение, как мы разговариваем со своими врачами, что мы публикуем в социальных сетях, как мы ориентируемся в нашем потребительском поведении. Многие сотрудники системы здравоохранения симпатизируют новым идеям, но им нужна определенная поддержка. Когда их научат, что не назначать антибиотики — это нормально и что не надо вакцинировать от всего подряд, то многие из них выразят готовность идти этим здоровым — этим более здоровым путем.

Мы переживаем революцию в своем понимании медицинской науки. Революционные времена — это период потрясений. Не все сразу станет понятным, возможно, понадобятся какие-то обходные пути. Но риск стоит того. Мы и наши дети можем победить!